start.
Случаются дни сонные, спокойные, которые мягко, без всплеска, без сопротивления, как полузрелый плод, падают в ночь. Бывают также и другие дни - довольно буйные, напористые, когда даже самые тихие люди без повода срываются на крик, а каждой третьей квартире всхлипывают форточки или же с шумом хлопают двери. И сложно сказать, в чем же тут дело - в полнолунии, в атмосферном давлении, в положении звезд или быть может в чем-то более глобальном, темном, что, скромно прячась за кулисами чаще успешно, но иногда-таки тщетно, управляет всеми и вся. 
Ну и наконец выдаются дни и третьего рода - внешне меланхоличные, тягучие, но скрыто напряженные, балансирующие на грани безумия. В такие вечера прыгают с балконов\крыш, рыдают в голос, кусают подушки, рвут дорогие книги или же пишут гениальные поэмы. 
День, в который и возобновляется рассказ, был именно такого, именно третьего рода.
Некий нигде ранее не упоминавшийся мужчина, по-всему видимому - итальянец (ибо язык, на котором он орал, да-да, именно орал, нецензурными и обидными фразами был, кажется, итальянский), с двухлитровой бутылкой дешевого и на вкус ужасно противного пива, "рассекал" улицы, через каждый шаг забавно спотыкаясь и с гулом падая на пыльные дорожки, что вызывало смех у таких же неизвестных прохожих. Было похоже, что пьяный итальянец либо потерял, либо получил работу и на радостях гулял всю ночь, не давая нормально, по-человечески выспаться жителям небольшого города. Он плакал, истерически смеялся, глушил бутылкой эйфорию, лез целоваться к мимопроходящим, передразнивал возмущающихся стариков и под утро, на радость Тсукасы, был пойман полицейскими и увезен в участок. К сожалению, весь этот цирк закончился под утро, посему юноша просто физически не успел бы выспаться, днем все равно не любит. Да, действительно ему не повезло с тем, что спит он чутко. Любой шум, да что там шум, хоть ночная бабочка пролетающая  мимо дома заставит Домедзи проснуться. И просто-напросто больше не заснуть.
Как всегда закон подлости начинает действовать в самый неподходящий момент. Когда нужны какие-то бумаги, никогда, никогда не найдёшь их сразу. Будешь долго и нудно копаться в своих вещах, но всё равно ничего не обнаружишь. А в состоянии нестояния, как раз таком, в котором сейчас находится Домедзи, тем более. Его мозг совершенно не воспринимал какую-либо информацию, а мелкий шрифт заставлял буквы двоится в глазах, мешая нормально прочитать даже заголовки документов. Найти нужные документы во всей этой куче бумаг (хотя «кучкой» двадцать пять листов трудно было назвать) не представлялось возможным. Перед Тсукасой со всей жестокостью замаячил полный рабочий день, и захотелось полезть на стенку. Часы над ухом всё тикали и тикали, и где-то минут через семь бумаги перестали его интересовать окончательно, так что теперь юноша просто пялился в противоположную сторону. Вот вам начало рабочего дня – а башка уже раскалывается и гудит в ушах. К тому же надо топать на пары. Боже, что с ним сделает декан, обнаружив его в здании после бесчисленного количества прогулов. Ну а что, у него была уважительная причина. Работает он. Причем, почти без перерыва на чашечку горячего кофе, желательно крепкого.
И все-таки ему удалось вырваться из квартиры, что было довольно проблематично. Японец приехал в Питтсбург уже месяца как три назад и не нашел времени разобрать коробки. Посему приходится демонстрировать свои физические навыки, перепрыгивая, просачиваясь мимо них. А вот с транспортом были проблемы. По приезду в город, Домедзи обещали выделить машину. Нет же. Надо случайно "заработать" ее. Ну и, собственно, по этой причине приходится мучиться в душных автобусах и троллейбусах, прижимаясь щеками к пыльным стеклам.
И радует, что прибыл он вовремя. С остановки он сразу рванул в сторону колледжа. Толпа первокурсников толпилась у входа.
"Черт..." - и еще пара нецензурных выражений уже на родном языке пронеслись в его голове.
Расталкивая возмущающихся студентов, Домедзи все-таки смог пробраться в здание. Там, как таковых, людей уже было меньше. Он поправил лямку рюкзака и посмотрел на левое запястье, где мирно и спокойно тикали наручные часы неизвестной марки. Но весьма качественные и бесспорно симпатичные.
"Нет, не опоздал," - утешил себя он, облегченно и незаметно для окружающих выдохнул.
Взвизгнула гитара. Сообщение. Домедзи стянул рюкзак и, открыв его, вызволил из него телефон. "Староста.." Хоть Домедзи и не часто приходилось с ним встречаться, он успел понять, что этот самый староста - неплохой малый. Содержание смс было таковым: на сегодня пары отменяются, препод заболел. Юноша закатил глаза и сжал телефон в руке. Сейчас он бы мог спокойно лежать в своей кроватке и отдыхать перед предстоящей фотосессией. Тсукаса развернулся, опустил глаза в пол и выскользнул из колледжа, пнув ногой тяжелую входную дверь. Ссутулившись, а также перебросив через плечо сумку, он начал спускаться вниз по лестнице, не обращая внимания на сонные и довольно смешные физиономии студентов и преподавателей. И у сего были последствия. Он врезался в кого-то и кажется сбил с ног. Да, точно сбил.
Молодой человек испуганно посмотрел на "жертву". Ей оказался парень примерно того же возраста, что и сам Тсукаса.
- Боже, простите, пожалуйста... - помогая встать ему, протараторил японец.

Ненавидел Домедзи подобные ситуации. А особенно - оказываться в них виноватым. Характер у него такой - теперь в течение месяца (а может и более) будет терзать себя мыслями о том, что столкнул кого-то человека и сделал ему больно. Незнакомый молодой человек выронил бумаги, которые до сего момента мирно и спокойно, никого не трогая, располагались в его крепкой хватке. Тсукаса сжал его руку и потянул на себя, помогая встать.
-Обязательно так спешить не глядя по сторонам?? - процедил сквозь зубы незнакомец.
Домедзи стало обидно. Еще больше он не любил, когда его кто-то в чем-то обвиняет. И все равно - прав "истец" или нет - неприятно. Японец судорожно вздохнул и на пару секунд отвел взгляд.
-Мне действительно очень жаль, - уже более спокойно ответил он, обратив внимание на до сих пор распластавшуюся по асфальтированной дорожке бумаге. Домедзи опустился на корточки, протягивая руки за ними, заметил печать на одном из документов. Стало ясно, что незнакомый молодой человек является новичком. Подняв и отряхнув бумагу с земли, азиат протянул ее новому студенту.
- Еще раз сильно извиняюсь, - виновато произнес японец, перемешивая в этой короткой фразе слова японского и английского языков, смотря на то, как парень протирает пострадавшую руку, и поинтересовался, - вы в порядке?
Тсукаса поправил ремень небольшого рюкзака, располагающегося у него за спиной. Японец незаметно для незнакомца рассматривал его лицо. Память на людей у него была неплохая, посему внешность молодого человека показалась ему несколько знакомой. Вот только откуда он его знает, где они встречались ранее - он просто-напросто не помнил. Хотя, может быть, Домедзи с кем-то его перепутал. Мимо студентов прошли кураторы факультетов, на которых юноше приходится обучаться. Те окинули его не особо приветливым взглядом, так как Домедзи не являлся частым "гостем" на их лекциях. Но японец кивнул им в знак приветствия, отведя от собеседника взгляд.

Тот буквально всучил, как бы это грубо не звучало, японцу документы. Далее все внимание Домедзи было приковано на руку молодого человека. Как бы он не пытался ее спрятать - тщетно. Она [рука] несколько опухла и в любом случае следовало обратиться к врачу и желательно в травмпункт. Сжимая одной рукой папку с бумагой и прижимая ее к груди, дабы та не вывалилась из рук, Тсукаса вызволил из кармана брюк телефон и глянул на врем. Его было предостаточно. Фотосессия после долгих и упорных уговоров японца моделью, которая якобы была днем занята, перенесена на вечер. Зная ее беспечность, юноша мог точно себя уверить, что, скорее всего, эта самая фотосессия все-таки состоится утром. Домедзи вновь засунул в карман технику и поднял на незнакомца глаза. Тот уже закончил демонстрацию и потянул руки за папкой. Тсукаса разжал пальцы и вернул документы своему истинному владельцу.
-Не подскажешь, где тут приемная комиссия? 0 как ни странно, достаточно вежливо спросил собеседник.
Домедзи изогнул бровь и положительно кивнул. - Иди за мной, - бросил он, улыбнувшись.
Юноша, дождавшись пока незнакомец выровнялся с ним, повернулся ко входной двери университета и направился обратно. Тсукаса не упускал возможности иногда краем глаза поглядывать на молодого человека. "Нет.. я его точно знаю..." - уверил себя парень. Но удостовериться в этом не хватало смелости.
Несколько однокурсников зашагали навстречу. Эти ребята - настоящие расисты. Часто задирают юношу по поводу его национальности, имени, акцента. Кто-то соглашается, кто-то выступает против, защищая юношу. Тем не менее, количество первых превосходит вторых. Посему отпор Домедзи дать им не может. Во-первых, потому что не привык. Во-вторых, как бы это прискорбно не звучало - по натуре японец человек слабый не только физически, но и морально. Ведь в своей родной школе, где все были одного поля ягоды, как говориться, такого не встречалось. Когда те уже находились от Тсукасы на расстоянии метров двух, если не меньше, ребята крикнули что-то оскорбительное в сторону японца. Что, собственно, вызвало его грустную ухмылку. Юноша потупил взгляд и аккуратно их обошел.
"Как же они меня бесят..." - пронеслось в его голове (плюс пара нецензурных выражений в их адрес).
А вообще в коридоре было людей не много. В основном, все уже находились в своих аудиториях.
Парни подошли к двери, за которой заседала комиссия, необходимая молодому человеку. - На месте, - негромко сказал он, обратившись к незнакомцу. Домедзи посмотрел на него и неожиданно решился спросить: - А вы, случайно, не Колин Ланкастер?
И тут же прикусил язык. Иногда прямота Домедзи его самого подбешивала.

Отредактировано Domedzi Tsukasa (2011-09-26 02:29:10)

-А ты Домедзи? ... я так и знал, что где-то тебя видел... - как показалось юноше, более воодушевленно произнес, как оказалось, давний его знакомый.
Выходит, интуиция и хорошая память его не подвела. Да и внешность у Ланкастера, скажем, была довольно примечательной.  Удавалось, конечно, общаться с ним не часто, но зато по делу. Домедзи знал про него многое: где он жил до переезда в Питтсбург, о его страсти к биологии, где следует выделить медицину, об, по словам самого Колина, неприязни к большинству людей. Между тем, Домедзи смел многое рассказывать про себя-"любимого".  Японец одернул темный кардиган, застегнутые на все пуговицы и кивнул на просьбу Ланкастера подождать его. Юноша вжался спиной в холодную стену у входа в аудиторию комиссии, скрестив руки.
В каком-то кабинете неподалеку взвизгнула электрогитара, нарушив тишину, лишь редко прерываемую гулкими шагами мимопроходящих студентов. Видимо, кто-то из учащихся пробрался в помещение и решил порепетировать. Ну, кто знает. Вот тут то и началось целое, и, кстати, довольно интересное представление: быстро рассекающий коридор преподаватель сольфеджио остановился на полпути, поправил очки. Лицо его потемнело от злости. Теперь внимание Тсукасы было приковано к этой сцене. Мужчина одернул пиджак строгого костюма-тройки и рванул к двери кабинета, чуть ли не сорвав ее с петлей. Через несколько тактов музыка оборвалась. Не надо было находиться в помещении, чтобы понять, что учащегося прервал ворвавшийся внезапно учитель, что-то вопиюще громко говоря, растягивая гласные. Далее извинения, крики, обещание об исключении и все тому подобное. Этот цирк продолжался сравнительно недолго, но удосужился вызвать ухмылку на лице японца.
Спустя минут десять-пятнадцать из кабинета, где, собственно, заседала комиссия, вывалился Ланкастер, потирая пострадавшую при падении руку. Домедзи действительно заволновался. Ведь, скорее всего... да что там скорее всего, именно он стал причиной получения травмы. Щекотливая ситуация. И японец понимал, что именно в такой ситуации все-таки следует обратиться к врачу. А то вдруг произойдут осложнение, что чревато последствиями не только для Тсукасы, но и для самого Ланкастера.
-Я быстро, не правда ли? - начал молодой человек и тут же продолжил, - Эм, как дела? Слушай.. может, поговорим где? а то я .. не ожидал тебя увидеть.
Домедзи покачал головой, отстранившись от стены.
- Ага, пойдем лучше на улицу? - предложил японец и вдруг опешил, - и слушай, ты уверен, что все нормально?
Японец кивнул в сторону выхода, сделав шаг в его сторону.